Когда я впервые прочитала повесть своего земляка Камиля Фарухшиновича Зиганшина, то потом долго размышляла над тем, как можно построить урок по этому материалу. Авторский посыл «Братья, образумьтесь!», поставленный писателем в качестве эпиграфа, однозначно нацеливает на нравственную оценку сюжетной линии, и воспитательный момент неизбежно выступает на передний план. Разумеется, я не против воспитательных целей урока, а, наоборот, только рада, если произведение способствует раскрытию вопросов, связанных с моральными ценностями современного общества. Но как их соединить с собственно литературоведческими задачами? Как не подменить урок литературы постулированием изречений нравоучительного характера?

Кто виноват?

Пишет ли Камиль Зиганшин о животных, или о людях, повествование в его книгах неизменно выливается в сюжет-путешествие. Причём путешествие, в которое герои, гонимые беспощадной цивилизацией, отправляются вынужденно. Будь то староверы в романах «Скитники» и «Золото Алдана» или куничка в «Махе» и росомаха в «Возвращении росомахи». Разве что в кругосветную экспедицию Русского географического общества герой автобиографической книги «От Аляски до Эквадора» отправляется добровольно.

В «Боцмане» путешествует самец рыси, жизнь его представляется читателю как череда неудач, невезения и потерь, виновниками которых являются суровые природные условия и, разумеется, человек, жестоко вторгающийся в мир природы. В начале повести Боцман попадает под камнепад и получает тяжёлое ранение, и вся его последующая жизнь по сути – выживание: добыча пропитания в конкуренции с сильными животными, такими как волки и медведи, и борьба с человеком, с охотником Рыжебородым, или Жилой, поставившим себе цель добыть крупную рысь, известную в округе не только необычной мощью, но и хитростью.

В борьбе с коварным человеком Боцман теряет своих подруг – сначала Кисточку, потом Кису, – теряет здоровье. Парадоксально то, что совсем обессиленный, потерявший зрение, он ищет помощи среди людей и направляется к их поселению, поскольку когда-то почувствовал доброту в одном из них – в Крючконосе. Но, увы, в последней сцене, изображённой автором повести, Боцман встречается с Рыжебородым. Охотник вскидывает ружьё, и его палец ложится на спусковой крючок. На этом повествование обрывается, однако читатель понимает, что происходит хладнокровное убийство беззащитного животного.

Альтернативы нет, такова логика повести, такова природа Рыжебородого – человека. Тот выстрел, который перенесён за пределы повести убивает последнюю надежду на благоприятный исход истории. «Человек – виновник произошедшей трагедии. И подобное происходит чуть ли не ежедневно. Неужели такова жизнь?» – думает читатель, и в душе его возникает протест против творящейся несправедливости. И действительно, неужели человек – виновник всех мыслимых и немыслимых бед, происходящих в природе?

Что делать?

Понятно, что безысходность ситуации, изображённой в книге Камилем Зиганшиным, – это способ эмоционального воздействия на читателя. Писатель, несомненно, достигает своей цели, что особенно заметно на школьной аудитории: детское сердце не может смириться с мрачной концовкой повести и жаждет изменить его. «А не воспользоваться ли этим? – подумала я. Тем более что автор приложил немало усилий, для того чтобы вызвать сопереживание к своему герою: рысь в его повести действует совсем как человек, нам близки и понятны его чувства к Кисточке и Кисе, к родившимся детям. Мы ощущаем боль и страдаем, когда Боцман теряет их, и вместе с ним желаем отомстить кровожадному врагу.

Несогласие с авторской концепцией, более того, желание изменить повествование – прекрасный стимул для письменной работы, для сочинения по прочитанной книге. Но этого мало: в творческий процесс школьника требуется подключить и немного теории. И тогда приходит осознание того, что нужно делать.

Говоря в школе о литературе, я всё время стараюсь подчёркивать, что чтение – не пассивное следование за сюжетом, ловко выстроенным писателем. Настоящее искусство всегда предполагает соучастие читателя в произведении. Метафорическая идея произведения и мысли, вложенные автором, получают развитие в зависимости от опыта и образования читающего.

Иногда – а возможно, и довольно часто – авторский текст даёт возможности таких интерпретаций, о которых сам писатель и не догадывается. «Ничто так не радует сочинителя, как новые прочтения, о которых он не думал и которые возникают у читателя», – пишет Умберто Эко в «Заметках на полях “Имени розы”».

Разумеется, плохо, когда критики безапелляционно приписывают самому автору то, о чём он даже не задумывался, вместо того чтобы говорить о возможностях осмысления текста. Я обязательно подчёркиваю этот момент на уроке и делаю акцент на том, что множественность интерпретаций следует рассматривать не как слабость, а как силу текста, поскольку хорошие тексты всегда порождают новые смыслы. Именно об этом я говорю школьникам на уроке и учу их иметь собственное мнение о книге, а не заимствовать его из учебника. Главное, чтобы мнение было аргументированным и… А вот дальше следует наиболее сложное.

Я говорю о том, что должны быть границы интерпретации, иначе можно извратить или поставить с ног на голову идею, заложенную автором. Как сделать так, чтобы не приписать тексту свои собственные, субъективные смыслы? «Давайте вместе подумаем о критериях интерпретации, о её границах», – предлагаю я школьникам.

Ничего себе задачка! – скажете вы. Вопрос об интерпретации является одним из фундаментальных среди многих гуманитарных дисциплин, и, несмотря на то что часто дискутировался в научной среде, до сих пор не имеет общепризнанного решения. Да, это действительно так, но учителя на уроке волнует лишь небольшой аспект данной проблемы, который можно выразить в вопросе: «Как не довести собственное прочтение книги до абсурда, до потери здравого смысла?»

Ребята понимают важность поставленной задачи, активно участвуют в обсуждении и наиболее часто приходят к следующим выводам.

1. Для того чтобы понимать произведение, надо хорошо знать автора – и не только его биографию, но и творческие принципы, лежащие в основе его творений.

2. При анализе текста необходимо учитывать, с одной стороны, время написания, с другой – время, в котором происходит действие.

3. Надо принимать во внимание и привязку сюжета к месту действия, поскольку географические условия во многом обусловливают и мотивируют поступки героев.

Тогда я подвожу к мысли, что плюс ко всему сказанному удачная интерпретация должна поддерживаться контекстом, согласовываться с содержанием произведения, не противоречить ни тексту в целом, ни его какой-то отдельной части. И, конечно, важно любую интерпретацию проверить опровержением, пытаясь найти возражения выдвинутому тезису.

Когда же придёт настоящий день?

Только после «серьёзного разговора» об интерпретации художественного текста я предлагаю ребятам переосмыслить концовку «Боцмана» и изменить его по своему желанию, изменив концепцию автора.

Такое предложение неизменно воспринимается на ура, и я понимаю, что результат вполне предсказуем: сопереживание герою книги, разумеется, приводит к желанию позитивного разрешения истории. Но мне важно, как это сделают школьники и какие мысли они вложат в творческое сочинение.

Не так давно я организовала конкурс на наилучшую новую концовку «Боцмана». Хочу привести анализ некоторых работ. Надеюсь, и читателю будет интересно, что из этого получилось.

Аделина Курбанова (13 лет) неожиданно примиряет Рыжебородого с рысью. Её идея в том, что сострадание к животному может растопить лёд даже в сердце не знающего жалости охотника, может изменить человека. Когда Боцман неожиданно попал в капкан, «люди подошли поближе, и Рыжебородый уже хотел спустить курок, но тот товарищ, с добрым взглядом, вдруг его остановил. Они долго спорили, размахивая руками, а рысь в недоумении наблюдала за ситуацией. Неожиданно Рыжебородый подошел к рыси. Рысь смотрела на него испуганными глазами, ожидая чего-то плохого. Крепкими руками Рыжебородый освободил рысь, прижал Боцмана к груди. Он чувствовал, как бьется его сердце».

Тема примирения звучит и у Яны Рябовой (8-й класс). Рыжебородому «казалось, что если он его убьёт, то будет жалеть об этом всю свою жизнь». В человеке просыпаются лучшие качества, он сострадает, и в конечном итоге Рыжебородый и Боцман становятся лучшими друзьями.

В сочинении Карины Камалиевой (9-й класс) примирение происходит после новых перипетий: Рыжебородый, он же Жила, отправляется в погоню за Боцманом и попадает в беду: волки, неожиданно появившиеся на пути, серьёзно ранят его. Человека ждёт неминуемая гибель, но Боцман спасает его: выкапывает из-под снега и волочёт к жилищу. «Человек каждой клеточкой мозга понял, что обязан жизнью этому дикому зверю, которого он хотел убить. На его глаза навернулись слёзы. Он не помнил, когда плакал в последний раз, наверное, в далёком детстве. А тут горячие солёные капли стекали по лицу на теплый рысий мех. “Спасибо, – шептал сквозь слезы Жила, – спасибо!”» Рыжебородый теперь по-новому смотрит на мир. Он топит в реке свои ружья и вешает в лесу таблички: «Охотиться запрещено! Охраняется Жилой».

В сочинении Дениса Шакирова (7-й класс) Крючконос не только спасает Боцмана, но и делает всё возможное, чтобы вернуть ему зрение, для этого находит в Москве специалиста и заказывает редкие лекарства. «До сих пор еще в тех краях ходят разные легенды о дружбе человека и дикого зверя – рыси», – такими словами заканчивает Денис свою работу. Такая трактовка была ожидаема, поскольку направление – вера Боцмана в Крючконоса – задано в самом сюжете, и она встречается не в одном сочинении. В частности, в работе Радмира Константинова (8-й класс), где человек также излечивает кота и затем выпускает его на волю.

Анастасию Гасимову (9-й класс) тронула судьба котят – детёнышей Кисы и Боцмана. В её интерпретации герои, пройдя через новые приключения, сражаясь с волками, сохраняют потомство. И мысль Анастасии вполне ясна: без котят у Боцмана не может быть будущего, так же как и у человека нет будущего без детей.

Вера в человека прослеживается в сочинении Ильяса Ситдикова (4-й класс). «Я же не преступник, чтобы стрелять в животное, которое не может убежать или защитить себя», – говорит Рыжебородый, а Карпенко-Крючконос заботится о Боцмане, и мы понимаем, что «всё будет хорошо».

Азалия Сахаутдинова (8-й класс) благополучно разрешает концовку, предложенную Камилем Зиганшиным. И она считает, что в Рыжебородом осталось чувство порядочности и благородства: «Не отличавшийся особыми принципами и добрыми намерениями Рыжебородый имел одно правило: не стрелять в тех, кто не способен защитить себя или хотя бы убежать». Боцман остаётся жив и уходит, но финал по-прежнему открыт. Мы понимаем, что примирения не происходит и схватка между природой и человеком продолжается.

Данил Петров (4-й класс) не предполагает нравственных изменений у Рыжебородого. Крючконос излечивает Боцмана, но враг продолжает строить козни, предлагая выкупить рысь за хорошие деньги. Крючконос не поддаётся искушению и выпускает Боцмана на волю.

Не верит в перевоспитание Рыжебородого и Рамир Юняев (2-й класс), все надежды на спасение Боцмана он связывает с добрым Крючконосом. Как видим, младшие школьники предпочитают не выходить из авторской концепции характеров и предлагают бесконфликтное решение проблемы. Тем не менее в каждом сочинении и младших, и старших ребят прослеживается мысль, что ситуация, описанная в повести Камиля Зиганшина, непременно должна измениться, и очень скоро «придёт настоящий день».

Подводя итоги, хочу сказать, что подобные творческие упражнения в совокупности решают задачи обучающего и воспитательного характера. Самое главное в них то, что дети привыкают не к пассивному чтению художественной литературы, а приучаются быть соавторами писателя. Задавая вопросы, сравнивая свои варианты развития или завершения сюжета с авторскими замыслами, ребята учатся определять основную идею произведения, соглашаться или не соглашаться с ней.