РЫЦАРЬ ЛЕСА

Лишь немногие понимают, что тайга

– это живое существо с чуткой и благодарной

душой, наделяющей полюбившего её человека

способностью по-настоящему видеть и чувствовать

её красоту.

Камиль Зиганшин

Злоключения отважного зверя

Уже в первой повести «Боцман», открывающей новую книгу писателя, путешественника Камиля Зиганшина, мы чувствуем искреннее восхищение автора красотой и отвагой пушистого героя - неуловимой рыси с живописными седыми бакенбардами, поражающей даже бывалых охотников природной мощью и тонкой интуицией: «Мягкий, густо-палевый, с серебристым отливом мех украшал рассыпанный по всему телу бурый крап. Передвигалась рысь на длинных, сильных ногах легко и грациозно, но главное, совершенно бесшумно, что вместе с острым зрением, молниеносной реакцией и острейшими когтями обеспечивало ей неизменный успех в охоте».

Вскоре суждено обрести Боцману достойную его по красоте и изяществу подругу - «очаровательную кошечку в дымчато-серой шубке».

Писатель помогает нам увидеть таёжный и речной мир, в котором, чтобы не быть съеденным или пойманным, нужно всегда оставаться настороже, глазами четвероногого героя: «Утолив жажду, рысь укрылась от слепней под разлапистой елью. Нежась в её прохладе, сытая и благодушная, она наблюдала, как вылетают из воды и с причмокиванием ловят насекомых шустрые хариусы, как по воронёной поверхности рассыпаются серебристыми молниями испуганные кем-то мальки. Внезапно откуда-то сверху лёгкой, прозрачной тенью неслышно соскользнула скопа. Слегка чиркнула по волнистой ряби переката, и в её крючковатых когтях забился, сверкая перламутром, нерасторопный хариусёнок».

Таёжный мир полон незаметного невнимательному глазу напряжённого тайного движения и скрытых опасностей. Так, отправившись на поиски еды для себя и малышей, Боцман с Кисой лишаются ненадолго оставленных крошечных рысят, ставших добычей четы беркутов, стремящихся накормить собственных прожорливых птенцов.

А первые уроки добра даст отважному Боцману деревенский житель (зверь окрестит его Крючконосом), выходивший и выкормивший тяжело раненную рысь. «Добропамятливость» окажется, как убеждает финал повести, свойственна и могучему Боцману. Ослепнув, в тяжелейшей ситуации девятнадцатилетний зверь идёт за помощью к человеку, когда-то спасшему его от верной смерти.

У этой таёжной повести – открытый финал, но мы понимаем: давний враг Боцмана не позволит ему успешно завершить последнее путешествие…

Беды и радости красавицы кунички

С обаятельной героиней повести про куничку Маху мы проживём в тайге целую жизнь. Познакомимся в год её рождения в глубоком просторном дупле, а попрощаемся в финале повести, когда уже опытная и настрадавшаяся Маха будет осваивать собственный участок леса, столбить «запаховыми метками свою вотчину», чтобы, обосновавшись в круглой тёплой каморке - покинутом беличьем гнезде-гайно в плотной кроне покорёженной временем ели, готовиться стать матерью.

Природный круг замкнулся, но сколько несчастий и опасностей преследовало Маху, с каким трудом она дожила до этого сладостного момента – ожидания собственных малышей…

Автор явно любуется своей героиней, хотя и называет Маху порой «шустрой разбойницей»: «В её движениях появились непринуждённая лёгкость и грация. В характере – выдержка и самообладание».

Камиль Зиганшин знакомит нас с мельчайшими подробностями звериной жизни. Теперь мы знаем: дно в надёжной деревянной обители дружного семейства куниц заботливо выстлано длинными прядями мягкого лишайника.

Читая эту повесть, мы с головой погружаемся в таинственный подвижный, богатый звуками и красками таёжный мир, «выбеленный луной»: «…два солидных бобра сосредоточенно объедали молодую сочную кору осины. В глубине леса хрустнула хворостина под чьей-то неосторожной лапой. Пугливые звери мгновенно встали столбиками… …нырнули в заводь, предупреждая остальных членов колонии об опасности мощными хлёсткими, как выстрел, ударами чешуйчатых хвостов. Брызги вметнулись ввысь, и отражённый лик луны разлетелся на зелёные осколки».

Мы становимся даже не наблюдателями, а соучастниками повседневного существования куничьего семейства. Наблюдаем за обучением детёнышей, переживаем внезапную гибель матери-куницы, безжалостное похищенье из дупла братьев и сестры Махи, радуемся первой удачной самостоятельной охоте юной самочки на крохотную остромордую мышку. Автор помогает нам услышать тайные мысли шустрой и сообразительной кунички: Маха, «опьянённая кровью… в восторге несколько раз высоко подпрыгнул над своей первой добычей. Эх, видела бы её победу мама!».

Писатель умело пробуждает в нас, читателях, творческое начало. Погружаясь в тщательно выписанную автором словесную ткань повести, так и хочется самому научиться сочинять свежие и выразительные словечки. Так, одна из четвероногих героинь, выполнив замысловатый вираж, не приземлилась, а именно «пристволилась метрах в шести».

Повесть завершается гимном горячо любимой писателем тайге: «Тишина, настоянный на хвое воздух, нетронутый, первозданный лес – как радостно ощущать всё это после враждебного мира грязных, вонючих дорог, чихающих дымом железных чудовищ и вездесущих людей».

Поэзия таёжной реальности

Эта книга - для тех, кто мечтает пройти нехожеными тропами, внимательно вглядываясь в сложное кружево звериных следов, оставшихся на узких таёжных дорожках.

Автор этих повестей прожил в дебрях Уссурийского края не один месяц, работая охотником-промысловиком. Во время неторопливых вечерних бесед в удэгейской палатке с жестяной печуркой будущий писатель сидел на кабаньих шкурах рядом с потомственным охотником-удэгейцем. Пятидесятилетний Лукса, поклоняющийся лесному богу Пудзя, всю жизнь кочевавший в глуши Сихотэ-алиньской тайги и умеющий легко «читать» таёжную книгу следов и зарубок на деревьях, охотно делился с молодым другом секретами успешной охоты и умения выживать в зимней тайге.

Камиль Зиганшин, совсем ещё недавно горожанин, инженер, с юности мечтавший стать штатным охотником, поработать на промысловом участке,впитывал, затаив дыхание, многовековую таёжную мудрость древнего племени, столетиями живущего бок о бок с медведями, тиграми, росомахами. Учился, по совету Луксы, «думать по-звериному».

И совсем скоро вместе с героем повести, начинающим охотником, мы услышим удивительную музыку тайги, наполненную хором птичьих голосов: «Вовсю тарабанили труженики-дятлы, в пух и прах разбивая старуху-ель. Звонкими чистыми голосками перекликались синицы. Весело посвистывали рябчики. Пронзительно и хрипло вскрикивали таёжные сплетницы – кедровки».

И всё же, если бы меня попросили назвать ключевое слово в этих таёжных повестях, я бы, не задумываясь, ответила – «добро». Недаром автор вспоминает мудрые слова любимого друга юности: «Лучшие качества человеку даёт природа. Она делает его добрее…». А эпиграфом к повести стали стихотворные строчки всё того же поплатившегося жизнью за любовь к тайге двадцатипятилетнего Юрия Сотникова:

…Здесь у костра не хвастают, не лгут,

Не берегут добро на всякий случай…

Рисуя портрет наставника Луксы, сама внешность которого хранит следы длящегося десятилетиями диалога с тайгой («Сильные руки, словно кора старого дерева... Мороз, ветер, солнце, дым костров продубили его скуластое лицо…»), писатель помогает нам увидеть в немолодом удэгейце то, что притягивает и завораживает собеседников: «Живые тёмно-карие глаза… всё время смеются, радуясь жизни. Глядя в них, и самому хочется улыбнуться и сделать что-то хорошее, доброе».

А кто же такой этот таинственный «Щедрый Буге», чьё имя автор присвоил одной из повестей, вошедших в эту книгу? Это стремительный горный ключ, левый приток реки Хор в Хабаровском крае.

В основе повести – дневник начинающего охотника 1974 года. И вместе с ним мы изучаем «таёжную азбуку»: учимся различать следы зверей, запоминаем условия выживания промысловика в зимней тайге, таящей под покровом невинно белеющего снега смертельные опасности, их нужно уметь избежать.

Писатель убеждает нас: в тайге многое построено по законам добра и зла. И, если ты не объявляешь войну амурским тиграм, то могущественный царь тайги, любящий расчёсывать шкуру, проходя сквозь заросли колючего кустарника, зверь-гигант, которому столетиями поклонялись удэгейцы, с любопытством исследовав твоё жилище, не тронет хлипкого двуногого соседа.

…Эпиграфом к повести «Боцман» неслучайно стали слова автора: «Братья, образумьтесь!». Многолетнее погружение в безжалостно уничтожаемый человеком мир зверей заставило прозаика встать на сторону беззащитных животных.

С 1983 года Кирилл Зиганшин не берёт в руки ружьё. Слишком глубоко в его сердце вошли муки и страдания пушистых и пернатых «братьев наших меньших», против которых столетьями идёт война могущественных двуногих, до зубов вооружённых современным оружием.

И в 1993 года Камиль Зиганшин вместе с любимой и единственной женой Татьяной, подарившей писателю пятерых детей, в память о сыне Олеге, бережно любившем природу, учредил Республиканский фонд защиты диких животных и начал проводить конкурсы «Рыцарь леса». «Всех нас объединила… любовь к природе, беспокойство за судьбу диких животных и сохранность среды их обитания. К счастью, любовь эта не пассивно-созерцательная, а активная, подтверждённая конкретными делами. Делами, которые зачастую требует немало сил и мужества, а порой и жизни…», — утверждает писатель, вручающий ежегодно премию «Рыцарь леса» охотинспекторам, егерям, лесникам, занятым защитой животных по долгу службы, а также журналистам и писателям за лучшую публикацию о животных.

Но слово писателя – тоже его дело. И сам Камиль Зиганшин в таёжных повестях неизменно остаётся подлинным «рыцарем леса». Он помогает нам увидеть в куничке и рыси «братьев наших меньших». Не забывая о том, что для миллионов людей, торопящихся украсить себя дорогим мехом того или иного животного, этот есенинский образ давно уже стал литературным штампом.

Горькие слова прозаик посвящает памяти безжалостно отравленной людьми очаровательной подруги Боцмана нежной Кисе: «На снегу осталась очередная жертва, принесённая «старшим братьям» для того, чтобы со временем украсить женские плечи красивой рысьей накидкой».

Да, главные герои этих таёжных повестей – лес, горная река (щедрый Буге), куничка и рысь. Камиль Зиганшин до тонкостей знает их повадки, привычки, вкусы, может по достоинству оценить нрав и характер.

И мы вместе с автором восхищаемся живописностью глухих таёжных уголков, куда не ступала нога человека, открывающихся нам в подвижных живых картинах, наполненных звуками и запахами, меняющимся цветом и светом. И запоминаем каждого из хвостатых четвероногих героев, потому что у каждого из них - свой нрав и своя история.

Если ты, дорогой юный читатель, уже полюбил замечательные книги о животных Джека Лондона, Сетона-Томпсона, знатоков «природоведения» Михаила Пришвина, Виталия Бианки, Николая Сладкова, то рядом с ними ты обязательно поставишь на полку «Таёжные повести» Камиля Зиганшина, умело соединяющего увлекательный, приключенческий сюжет с уникальным знанием тайги и её обитателей.

Лола Звонарёва,

доктор исторических наук, действительный член Российской академии естественных наук, секретарь Союза писателей Москвы