Сергей Доренко: пришли потявкать из-под американского забора - тявкайте

Владимир Полупанов, «АиФ»: Сергей Леонидович, на Украине сегодня такой хаос, что поневоле поверишь Виктору Пелевину, который в новом романе пишет: «Раздали на Майдане спецпеченье, до сих пор у людей психоз».

Сергей Доренко: Помните картину Репина «Запорожцы», на которой они пишут письмо турецкому султану? Это было матерное послание: запорожцы писали матом турецкому султану и умилялись от собственного хамства. И мы умилялись вместе с ними. Вот они какие, украинцы! Лихие! «...С таланта можете лопаться - в ответ снисходительно цедят смешок уста украинца-хлопца», - пишет Маяковский. Украин­ский цинизм и неприятие авторитетов, описанные Маяков­ским, вызывали у него умиление. Ему нравилось, что украинцы ниспровергают любые институты. Украинец - в принципе разрушитель институтов.

«А ты кто такой?»

- Но не все же такие!

- Все. В этом кардинальное отличие украинцев от тех же белорусов. Привожу пример: если вдруг инопланетяне украдут президентов России, Белоруссии и Украины, то сколько времени по инерции граждане этих стран будут следовать порядку? Если похитят Лукашенко, белорусы будут следовать жесточайшему порядку (подметать улицы, красить бордюры, обрабатывать сельхозугодья и т. д.) ещё месяцев шесть. Даже без окриков всё будет делаться, как при батьке. Почему? Потому что белорус сам хочет порядка. Если инопланетяне похитят верховную власть России, то русские, думаю, без окрика, без острастки будут подчиняться порядку ещё недели две. А после этого пойдут вразнос. А каковы же украинцы? Если не будет президента, а соответственно не будет законов, судов, вообще ничего, они будут жить без оргии и хаоса секунд 20. А через 20 секунд начнут рубить друг друга топорами. Таков народ. Что бы вы ни сказали на Украине, даже просто «здравствуйте», следующая фраза вашего собеседника будет: «А ты кто такой?» Вызов и деструкция, на мой взгляд, национальные черты характера украинцев.

- И это говорит человек с фамилией Доренко.

- Да, я украинец, я знаю это по себе. Страна Украина глубоко несчастна. Потому что таких, как я, 40 миллионов, которые ломают вообще любые институты... Сегодня на Украине - ноль дейст­вующих институтов. Мы сами страдаем от недостатка институтов в России. У нас до сих пор не выстроен институт суда, у нас на начальной стадии институт парламентаризма, он пока ужасен. Но у нас в России в любом случае есть институт исполнительной власти, трон, который занимает или царь, или генеральный секретарь, или президент. У нас есть почтение к трону. Внутри каждой русской головы, даже самой свободолюбивой, есть понимание, что трон - центр нашей российской вселенной. А у украинцев этого нет вовсе.

- В Европе этого не понимают и поэтому вводят санкции против России?

- А вы знаете, что санкции вводились не для народа, а (как полагали в американской разведке и Госдепе) в расчёте на истерическую антипутинскую реакцию элит, принимающих решения в РФ? Элиты продажны - что правда. Элиты не мыслят своего будущего внутри России - что тоже правда. Расчёт был на то, что они восстанут, свергнут Путина и на его место посадят американскую марионетку. А это оказалось неправдой.

- Наша элита оказалась не такой уж и продажной?

- Она продажна, все последние 20 лет русские элиты в индивидуальном порядке вступали в НАТО: получали там граждан­ство, покупали недвижимость и бизнес, обеспечивали будущее своим детям и т. д. НАТО и рассчитывал на то, что элиты по­влияют на решения президента. Но страна оказалась слишком велика. Мы спокойно можем отторгнуть предательскую элиту.

- Как в 17-м году?

- Нет, этот слой будет сущест­венно меньше. Мы можем отторгнуть предательскую элиту, как корку на болячке. Она отслоится и пусть там у них и гниёт. Но мы также понимаем, что часть людей при этом пороговом испытании откажется от НАТО и Европы и вернётся в Россию.

- Вы оперируете такими громкими категориями: «предатель», «продажны» и т. д. Но есть просто люди, которые могут заблуждаться. Может, не стоит всех под одну гребёнку?

- У меня простые категории. От людей, которых я принимаю на работу на радиостанцию «Говорит Москва», я не требую единомыслия или преданности. Я требую, чтобы каждый человек сказал про себя громко, глядя в зеркало: я, мои дети и мои внуки будут жить в моей любимой стране России. Вот с этого момента я с тобой разговариваю. Я много путешествовал, долго жил в Африке и странах Латинской Америки - и всегда смотрел на обратный билет с любовью и молитвенным вдохновением. Я знал, что вернусь.

Диалог не главное

- Я про другое. Я тоже не разделяю позицию Макаревича, но каждый человек, тем более такой известный, имеет право на высказывание, пусть оно и не совпадает с мнением большинства. Зачем его за это травить?

- Человек имеет право на мнение, но он не имеет права быть марионеткой подонков, не имеет права на моральное падение. Если бы Макаревич критиковал сущностно власть в интересах любимой России, необязательно он был бы моим врагом. И я, может, захотел бы его услышать. Но Макаревич говорит: меня пригласили, меня посадили в автобус, меня повезли, мне дали в руки микрофон, меня поставили в позу. Он всё это говорит в пассивном залоге, в сущности, как деревенская дура, которую вывезли за околицу и трах…и. Я бы ожидал такие объяснения от деревенской дурочки, а не от столь продвинутого гражданина, взывающего к гражданственности. Он выдаёт себя за безвольное существо, с которым сделали «это».

- Нам с украинцами всё равно придётся выстраивать отношения. Пусть у Макаревича и нелепая, но хоть какая-то попытка этот диалог наладить!

- Да, нам придётся с украинцами жить вместе. Но главное не диалог, а национальное человеческое достоинство. Россия такова, что не позволит никому вытирать о себя ноги. Наши идеалы таковы, что мы всегда будем защищать свой русский мир. А вот с этого момента, пожалуйста, заходите для диалога, но не для тявканья из-под американ­ского забора. Если вы зашли для диалога - садитесь, братья. Если вы пришли потявкать из-под американского забора - тявкайте. Пока не устанете. Может, когда-нибудь простим. Но пока Киев ведёт себя стыдно. И это братья? Пусть сначала исправятся.