Путевые заметки Камиля Зиганшина. Пача-Мама

В знаменитую долину гейзеров Эль-Татио выехали ночью — в три часа. Подмораживало — минус 6. (Зимой случается и минус 25). Печка в машине не работала, и я в своей тоненькой куртке уже на полпути промёрз до костей. (На высокогорье, а дорога проходила на четырёхкилометровой высоте, человек мёрзнет намного быстрее, чем на малых высотах).

Вскоре зубы принялись отбивать чечётку столь громко, что попутчики стали недовольно коситься.

Один сердобольный не стерпел — пожертвовал плед, но слишком поздно — я так и не согрелся. (Даже сейчас при воспоминании о том ужасном состоянии озноб по телу пробегает).

В природную «парилку» Эль-Татио въехали в полной темноте. Альтиметр показывал 4200 метров над уровнем моря. Пока пили горячий кофе с бутербродами, стало светать. Яркие, словно надраенные меховой рукавицей, звездочки гасли одна за другой, и вскоре нашему взору открылся зажатый горами овальный кратер, густо заставленный бугристыми колоннами пара, медленно тающими в вышине.







На чёрном фоне гор вся эта картина напоминала Землю в период сотворения мира.





Когда подходили к гейзерам поближе, ноги всё явственней ощущали удары беснующейся под землёй воды. Вырываясь с чудовищным рёвом из сотен жерл, она с царственной вальяжностью громоздила к небу высокие белоснежные башни из пара, заламываемые вверху ветерком. Когда напор воды, кипящей под землёй, спадал, гейзеры затихали, причём вразнобой. В долине на короткое время воцарялись покой и безмолвие, но не следует обольщаться. Один такой «задремавший» было гейзер, когда я заглянул в его жерло, выстрелил мне в лицо изрядной порцией кипятка.



Слава Богу, реакция не подвела — успел отпрянуть.

Почва вокруг жерл покрыта коростой из солевых отложений, основательных и прочных у старых гейзеров,



тонких и хрупких - у молодых.



Ступая по ним, человек рискует провалиться в кипящий котёл, поэтому молодые гейзеры лучше обходить стороной.

Восхищенно наблюдая за самыми строптивыми и мощными, мы не забывали и фотографировать.



Часа через два нас повезли ко второй долине гейзеров. По дороге вспугнули несколько табунков викуний.





Мне посчастливилось запечатлеть (специально остановились) схватку двух бычков за самку: они яростно колотили друг друга наотмашь головами на длинных шеях.



Вторая долина находилась за невысоким отрогом в трёх километрах. Если первая сплошь в вертикальных столбах пара, то здесь гейзеров поменьше (не более пятидесяти), зато они намного мощнее и зрелищнее.







Самый крупный гейзер в момент наивысшей активности выбрасывает из-под земли толстенный (в два обхвата) столб кипящей воды на высоту до трех метров, а клубы пара от него подпирают тёмно-синий небосвод стометровой колонной. Мощь и красота потрясающая! (Всё это я отснял на видео, а вот фотографий, к сожалению, не сделал. О чём сейчас очень сожалею).

У каждого гейзера свой характер, свой режим, свой голос. Одни ревут с угрозой, другие урчат или едва слышно посвистывают себе под нос, третьи – взрывные: то вялые, то бесноватые. Самые неугомонные трудятся без остановки, круглые сутки.





По склонам гор повсюду рыскают лисы в пышных серо-жёлтых шубах под цвет местности, высматривают мелких грызунов. Викуньи тоже в защитной окраске — когда стоят, их вообще сложно обнаружить. На каменистых плато бродят южноамериканские страусы нанду.



На обратном пути заехали в бригаду гаучо (пастухов — исп.), пасущих у хиленькой, едва сочащейся речушки,



стадо лам.





Рядом кормились утки



и сонные гуси.







А это мой верный друг Эмиль зачем-то пристально высматривает, куда они сядут.



Гаучо угостили нас шашлыком. Мясо ламы мне показалось необычайно вкусным: сочное, нежное, с кисло-сладким оттенком.

При спуске с хребта сначала полюбовались на слегка дымящий кратер вулкана,



потом на зимние жилища пастухов



и стоящую в одиночестве церковь.



Возвращались в Сан Педро по восточному краю пустыни Атакама, вытянувшейся между Андами и Тихим океаном полосой в семьсот километров. Чилийцы уверяют, что эта пустыня – самое сухое место на Земле. Возможно, это именно так. Ещё они утверждают, что дождей в Атакаме не было лет двести. Вот в этом я позволю себе усомниться, ведь кое-что здесь всё-таки растёт.

Единственное дерево, встречающееся среди песков и камней Атакамы, называют тамаруго — дерево наоборот. Его корни в десятки раз мощнее и длиннее, чем ствол и крона. Растёт тамаруго – значит, в этом месте под песками есть вода, и если начнёшь копать колодец, то рано или поздно доберёшься до неё.

После полудня воздух прокалился настолько, что стало казаться, будто едем внутри раскалённой духовки. С заходом солнца жара резко спала.



Вечер этого дня был отмечен крупным ЧП: у Эмиля украли фотоаппарат. Из всего длинного перечня возможных неприятностей эта для путешественника - самая горькая и непоправимая, тем паче на исходе экспедиции. Ведь утрачены сотни памятных снимков!

Эмиль даже не заметил, как и когда это произошло. Вошёл в магазин с фотоаппаратом, а вышел без него… Ну что тут скажешь?! Южная Америка щедра на подобные сюжеты.

До скорого свидания на высоте 5700 метров, на вулкане Ласкар, друзья!

Ваш покорный слуга, Камиль.