Нет, не прав был Достоевский, сказавший якобы французу де Вогу: все мы вышли из гоголевской «Шинели». Не все. Была в русской литературе часть вышедших из тургеневской «Муму». Вроде и неподалеку: там – о «маленьком человеке», тут – о «меньших братьях», но эта когорта всегда была на виду, в каждом поколении дав нам замечательных писателей, выразивших народ, страну, себя – через природу, особенно через зверушек. Тургенев, Аксаков, Пришвин, Бианки…

Александр Второй, проведя тяжелейшую свою ночь накануне подписания Манифеста об отмене крепостного права, попросил: «Передайте господину Тургеневу, что мне помогло решиться на освобождение крестьян – еще и чтение его рассказов». Три царя до него мечтали, передавая преемникам: «Мне не удалось, но уж ты освободи крестьян». Жесточайшее разделение на «за» и «против» в дворянстве, чиновничестве. Аргументов полно у тех и других… но вот господин Тургенев с его рассказами… Звездный час русской литературы.

Камиль Зиганшин – писатель из той самой части, что вышла из тургеневской «Муму». Его многажды издававшиеся романы о старообрядцах – «Скитники», «Золото Алдана» – напоминают Мельникова-Печерского, а что там есть сверх: именно взгляд из самой глубины Природы, конкретнее – Тайги, по которой бредут староверы, дальше и дальше уходя от преследований, а по сути – от всей не принятой ими Цивилизации. Зиганшинская «Маха, или История жизни кунички» – вас ведь тронуло? – даже только название, выдающее его стиль и меру условности. «Влезая в шкуры» зверей, он раздает имена-клички, его мохнатые герои то и дело «почувствовали», «вспомнили», «подумали»…

Особенно хорошо это «подумали», энергично поддержанное и автором предисловия, знаменитым нашим натуралистом, телеведущим Николаем Дроздовым:

«Бытует упрощенное представление о жизни животных. Их поведение упорно и эгоистично трактуется как совокупность рефлексов и инстинктов… Что рассудочная деятельность присуща только человеку! Но, если приглядеться, действия и поступки многих животных, домашних, диких, доказывают: не все в их поведении объясняется инстинктами. Они… мыслят! Примитивней, упрощенней, чем люди, но мыслят! У каждого из них свой характер, привычки, цели… Проза Камиля Зиганшина подробна, натуральна и вместе с тем высокодуховна. Звери, птицы, деревья, скалы, реки присутствуют в ней не в качестве фона, на котором разворачиваются действия, а, наполненные добротой и талантом художника, живут, дышат и разговаривают, пытаясь донести до читателя простую мысль: человек не царь Природы, а лишь ее часть и, если честно, не лучшая».

Есть имя и у героини новой книги Зиганшина: Пышка – самка одного из самых таинственных, поросших, как шкурой, мифами, порой ложными присказками зверя – росомахи. В отличие от мопассановской тезки зиганшинская Пышка – образцовая мать, готовая ради потомства сцепиться со стаей волков и на прочие дерзости.

Современная цивилизация, особенно «охотничьи снегоходы и мотонарты поставили росомах на грань выживания», но лучшие из людей и собак у Зиганшина не жадничают, беря у природы, как Дерсу, – необходимый минимум, насыщаясь более разговорами о зверях:

«– Нам на лекции говорили, что росомаха страшно прожорлива. С латыни ее название так и переводится: обжора!

– Ну, как сказать, – замялся Степан. – Судя по размеру желудка, она вряд ли способна съесть за раз больше четырех килограммов. Так про росомаху говорят потому, что она большую часть добычи сразу растаскивает по схронам. Названий у нее много. У норвежцев: «горный кот», у финнов: «обитатель скал», у шведов: «отважная».

– А правда, что медведь в берлоге лапу сосет?

– Брехня! Семерых брал, лапы у всех сухие. И еще, запомни на будущее: медведь не такой увалень и простодыра, как в книгах пишут. Ловок и быстроног, чертяка. А уж голова-то как работает!»

И далее герой рассказывает случай: шел-шел по следу медведя… пока не обнаружил, что, сделав виток, уже косолапый идет по следу охотника.

«Уже в сумерках высмотрели енота огромного, прямо бочонок на ножках. Так он сам в лодку прыгнул. Выпускать его егерь не стал. Жену решил разыграть. Вошел в дом, развязал мешок и вытряхнул енота на пол. Супруга, как обычно, набросилась:

– Ты чего? С ума сошел? Только мокрой псины в доме не хватало!

От ее крика енот брякнулся без чувств.

– Вот видишь, – говорит егерь, – даже дикий зверь от твоего крика окочурился. Каково же мне с тобой бок о бок столько лет жить?»

Здорово? Я сам давно любуюсь енотами в Интернете, но про такую их пугливость, обморочность узнал только у Зиганшина. Николай Дроздов пишет: «Пожив в дебрях Уссурийского края, Камиль научился и думать, и чувствовать по-звериному. Смотреть глазами своих героев».

А снисходя до двуногих, Зиганшин вкладывает в их уста свой богатый таежный опыт:

«Бесполезных зверей не бывает. Каждый для чего-то. Росомаха очень даже необходимая животина. Главное назначение – очищать лес от останков, начиная с мыши, кончая сохатым. А вредничает она только по отношению к охотникам: мстит за убийства других обитателей тайги... По мне, росомаха – борец за справедливость. Таежный Робин Гуд... Вторая лайка Макарыча, гордая своими шароварами и закрученным в полтора кольца хвостом, в грызне не участвовала – держалась особняком».

Сейчас общество, СМИ взорвали жестокие споры политиков, писателей, педагогов из-за включения в школьной курс произведения с географическим, наверное, уклоном, какого-то «Архипелага…». А по-моему, детям для развития души надо побольше давать с уклоном биологическим: чтоб о зверушках было. А если случится какая политика – держаться… как вторая лайка Макарыча.

Настоящая статья взята с сайта информационного агентства Независимая газета